Святослав Рихтер. Театральный роман

На выставке представлены экспонаты, связанные с легендарными спектаклями великих режиссеров (Константина Станиславского, Владимира Немировича-Данченко, Всеволода Мейерхольда, Александра Таирова, Юрия Завадского и Бориса Покровского), документы, запечатлевшие встречи музыканта с актерами и незабываемые вечера в его доме. Выбор театров, спектаклей, а также «персонажей» выставки продиктован воспоминаниями главного героя. Начинается «театральный роман» с разделов, посвященных дерзким интерпретациям классики в спектаклях Мейерхольда «Доходное место» (1923) и «Ревизор» (1926). Рихтер видел «Доходное место», в котором блистала Мария Бабанова: «Никаких декораций, но в костюмах, поэтому костюмы очень хорошо “играли”, – получилось смело, интересно, просто, плакатно, – замечательно». Здесь же расположились материалы, связанные с эксцентричной и единственной у Мейерхольда постановкой трех водевилей А.П. Чехова в спектакле «33 обморока». Увы, Зинаида Райх заболела и не играла. «Но “Юбиле-е-е-е-ей”! Это потрясающе… Какие-то подмостки, лестницы, и они все время бегали по ним, одна с банкой варенья, другая все время “пила кофей безо всякого удовольствия”, и потом в конце концов они все падали в обморок, все время открывали шампанское, и пробки летели, и музыка все время играла какие-то вальсы, это было очень шикарно. Было зрелище».

Далее следуют два знаковых спектакля: «Дама с камелиями» (1934) и «Мадам Бовари» (1940) – приношения режиссеров Всеволода Мейерхольда и Александра Таирова своим музам – Зинаиде Райх и Алисе Коонен. Рихтер вспоминал «Даму с камелиями», в которой играла Зинаида Райх: «Абсолютно сошла с картины Ренуара. Она не была такая уж талантливая, но что он [т.е. Мейерхольд] с ней сделал – он сделал ее очаровательной! На сцене не декорации, а все предметы – настоящие. Потом первый ее вечер, полусвет, горели только свечи, вы слышали разговор, не слышали даже, кто говорит, – было сделано с настроением». Спектакли Камерного театра Александра Таирова привлекали игрой Алисы Коонен. «Алису я видел четыре раза. В “Мадам Бовари”, но это была уже не мадам Бовари, а Алиса Коонен во всех измерениях блестящая, и постановка тоже напоминала меняющиеся кадры кино. “Адриенна Лекуврёр” – восхитительно! Потом “Без вины виноватые”. Замечательная была “Чайка”. Постановка удивительная. Это был последний спектакль, потом театр закрыли…»

МХАТ на долгие годы стал любимым театром Рихтера. В Столовой оживают персонажи спектаклей, ставших для Рихтера источником сильных художественных впечатлений – «Безумный день, или Женитьба Фигаро» (1927), «Любовь Яровая» (1936), «Три сестры» (1940), а также «Дни Турбиных» (1926). Рядом с эскизами расположены редкие фотографии и письма – свидетельства дружбы с «легендами старого МХАТа». В свой первый день в Москве Рихтер «попал на “Любовь Яровую”. Мне все понравилось. Спектакль вместе с пьесой оказался чем-то невероятным. Это было произведение искусства. Все на страшной высоте. Когда открыли занавес, я чуть не заплакал – почувствовал, будто мне три или четыре года – звуки гражданской войны… Тогда театр был на такой высоте, как ни на Западе, нигде. Сейчас такого нет. Чеховско-булгаковский спектакль». Еще в консерваторские годы Рихтер подружился с Ольгой Книппер-Чеховой, бывал у нее на даче в Гурзуфе, встречал вместе с ней Новый год. «Когда я видел ее в “Вишневом саде”, она была уже немолода. Но мало что изменилось в сравнении с ульяновским портретом – может, грустнее стали глаза? Лица зрителей на ее спектаклях менялись – она умела их растопить, снова превратить в человеческие… Так никто на сцене не жил – только Книппер. То, что делала Ольга Леонардовна, можно сравнить с Дебюсси… Но Книппер это делала на сцене! Ходила как по клавиатуре, не нажимая на клавиши». Еще одна любимая актриса – Ольга Андровская, непревзойденная Сюзанна и леди Тизл. Дмитрий Журавлёв вспоминал, как незадолго до кончины Андровской Святослав Теофилович послал ей букет прекрасных роз. Она была потрясена и все время твердила: «Боже мой! Я этого не заслужила...». Удивительно нежная дружба связывала Рихтера с Софьей Пилявской (для близких — Зосей) и вдовой Михаила Булгакова Еленой Булгаковой (Маргаритой), которая не только участвовала во всех театральных и музыкальных проектах Рихтера, но помогала также разбирать архив музыканта. Рихтер рассказывал: «Мы много времени проводили, развлекаясь, играли в мою игру “Рауль”, потом слушали музыку или вдруг ехали пить шампанское… Однажды играли с Еленой Сергеевной, ее сыном и Анной Андреевной Ахматовой в домашнюю рулетку… Елена Сергеевна была моим настоящим и преданным другом. И всегда и везде ее незримо сопровождал Михаил Афанасьевич…». На выставке можно увидеть редкие документы: совместные фотографии, а также письма «Маргариты».

С 1950-х годов в жизни Рихтера появился Театр имени Моссовета, режиссер Юрий Завадский и целая плеяда актеров, среди которых были Ростислав Плятт, Леонид Броневой и несравненная Фаина Раневская. О взаимном восхищении говорят редкие предметы. Например, фото Раневской с дарственной: «Моему Божеству Рихтеру. Коленопреклоненная Раневская. 1982», или трогательная запись на визитной карточке пианиста: «Эта карточка великого музыканта была мне послана с огромным букетом красных роз после спектакля. Москва. 80 г.»

Из музыкальных театров Рихтер отдавал предпочтение московскому Камерному музыкальному театру под художественным руководством Бориса Покровского, чей режиссерский талант высоко ценил. В Зале представлены эскизы костюмов и декораций к трем оперным спектаклям, каждый из которых стал открытием: «Нос» Дмитрия Шостаковича (1974), «Игрок» Сергея Прокофьева (1974) и «Сон в летнюю ночь» Бенджамина Бриттена (1965). Борис Покровский был частым гостем на Б. Бронной, именно его Рихтер пригласил в качестве «эксперта» на постановку оперы Бриттена «Поворот винта» в рамках фестиваля «Декабрьские вечера» (1984). Но заслуженный мастер был покорен «режиссерским даром и чутьем» Рихтера, а после премьеры писал, что «готов быть на подхвате», только бы Рихтер не оставлял свои режиссерские опыты «не обязательно в музыкальном жанре».

Последний раздел выставки, размещенный в Кабинете пианиста, рассказывает о домашнем театре, веселых балах и маскарадах, собиравших по воле хозяина вместе знаменитых актеров, музыкантов, художников и друзей дома. Один из «старейшин», мастер художественного слова Дмитрий Журавлёв вспоминал о маскараде 1960 года в Брюсовом переулке: «Маскарад “набирал силу… И вдруг в дверях появилась пара: дама в пышном сером кринолине, длинных до локтя перчатках, со стеком в руке и элегантный мужчина небольшого роста в безукоризненном фраке, белых перчатках. Оба в цилиндрах и масках. Это было по-настоящему таинственно. Кто они? Долго никто не мог распознать в этой паре Елену Сергеевну Булгакову и Фёдора Николаевича Михальского».

Тогда же решили отпраздновать возвращение Рихтера из гастролей по Америке домашним спектаклем по пьесе Мольера «Сганарель, или Мнимый рогоносец». По желанию Рихтера спектакль несколько раз потом повторяли. «Святославу Теофиловичу немедленно захотелось организовать постоянный домашний театр и сыграть “побольше, а может быть, и все!” — пьесы Мольера. Образовалась “труппа”, сам хозяин собирался сыграть несколько ролей, интересно разбирал намечаемые пьесы, показывал, как, по его мнению, надо читать монологи и, конечно, требовал совершенства». Помимо Мольера были поставлены пьесы Эдварда Олби, мистерия Александра Блока «Действо о Теофиле», радиопьеса Фридриха Дюрренматта «Авария». В Кабинете можно увидеть рукописные программки спектаклей. Здесь же лежат фотографии знаменитого «Бала Глори», состоявшегося на Б. Бронной осенью 1978 года и подробно описанного в книге Валентины Чемберджи.

На выставке можно увидеть эскизы костюмов и декораций к спектаклям Ильи Шлепянова, Всеволода Шестакова, Ивана (Иоганнеса) Лейстикова, Владимира Дмитриева, Петра Вильямса, Николая Акимова, Николая Ульянова, Валерия Левенталя, Николая Бенуа, скульптурные портреты и рисованные шаржи известных художников – современников Святослава Рихтера, редкие мемориальные предметы из личных архивов, а также письма, музыкальные рукописи и уникальные фотографии артистов с дарственными пианисту. Помимо ГМИИ им. А.С. Пушкина материалы предоставили театральные музеи Москвы: ГЦТМ им. А.А. Бахрушина, Музей МХАТ, Большого театра, а также Российский национальный музей музыки, Государственный литературный музей, Российский государственный архив литературы и искусства. Существенно дополняют содержание выставки два фильма, созданные на основе редкой кинохроники из Российского государственного архива кинофотодокументов.